Пресса - Табурин, Владимир Амосович - Критика художественных произведений В. А. Табурина

Мукденский бой возле башни Хауха.

Отношение к творчеству В. А. Табурина различных критиков нужно рассматривать в контексте противоборства различных художественных школ и умственных течений начала века. В целом высказывания по адресу творческой манеры художника от ироничных до отрицательных. Они обусловлены восприятием работ Табурина сквозь призму оценки работ художников журнала «Нива» как архаичных, нехудожественных, рутинных, рассчитанных на потребу невзыскательного обывателя. При этом Табурин упрекается не персонально, а коллективно, как имя нарицательное в совокупности с прочими «коммерческими» художниками. В устах этих «левых» критиков творческие принципы таких художников — символ «старой», уходящей России. Они необходимы постольку, поскольку необходимо их преодоление и движение в сторону новых изобразительных средств, свежего взгляда на художественные возможности рисунка, иллюстрации, а новым течениям в искусстве приходилось пробивать себе трудную дорогу в условиях всеобщей испорченности вкусов «всякими» Табуриными, Ижакевичами и пр. Писатель Сергей Бобров считал, что в «Ниве»:

царствовали уморительные ремесленники вроде Ижакевича, Табурина, Соломки, Елизаветы Бём. Там даже несложный Шишкин был редкостью.

Ему вторил Кузьма Сергеевич Петров-Водкин:

Иллюстрация до Врубеля была настолько в забросе, настолько опошлена старухой «Нивой», что мы совершенно игнорировали эту область, отдав её во владение Каразиным, Пановым, Павловым.

Показателен разговор Корнея Чуковского с Максимом Горьким о судьбе детской книги. Чуковский пишет:

Тут-то он и заговорил о борьбе за полноценную детскую книгу. Оказалось, что он, единственный из всех литераторов, которых я в то время встречал, так же ненавидит всех этих Тумимов, Елачичей, Александров Кругловых, врагов и душителей детства.
— Детскую литературу, — говорил он, — у нас делают ханжи и прохвосты, это факт. Ханжи и прохвосты. И разные перезрелые барыни. Вот вы всё ругаете Чарскую, Клавдию Лукашевич, «Путеводные огоньки», «Светлячки», но ругательствами делу не поможешь. <…> — тут нужна не одна книга, а по крайней мере триста-четыреста самых лучших, какие только существуют в литературе всех стран, — и сказки, и стихи, и научно-популярные книги, и исторические романы, и Жюль Верн, и Марк Твен, и Миклухо-Маклай… Только таким путём и возможно бороться с этой мерзостью… И рисунки в детских книгах должны быть высочайшего качества — не каракули каких-нибудь Табуриных, а Репин, Добужинский, Замирайло…

— К. И. Чуковский, «Горький», Собрание сочинений. Т. 5. Современники: Портреты и этюды

Насколько ценил Максим Горький Табурина-прозаика, настолько уничижительно отзывался о возможностях Табурина-иллюстратора детской книги.

Не без иронии отзывался также об этой разновидности дореволюционной детской литературы и другой её знаток — Самуил Яковлевич Маршак. Как и Корнея Чуковского, Максима Горького, его не устраивали буржуазное ханжество и приторная назидательность:

В первую очередь на обертку и в перемол пошла вся псевдогероика кадетского корпуса, истерический сентиментализм института благородных девиц, благотворительно-приютская моралистика. А заодно, за компанию, и тот слащавый либерализм, который «испытывал глубокое чувство жалости и сострадания к чужому страданию» при виде бледных и худых «тружеников», покрытых копотью и пылью <…> одна судьба постигла и лихого царского генерала на коне, и сусальных мужичков, у которых то и дело погорали избы со всеми угодьями, а бедную Сивку уводили бессовестные цыгане-конокрады. Их больше нет — именинных книг, на меловой бумаге «с 80 иллюстрациями Табурина и Сударушкина».

— С. Я. Маршак, «Воспитание словом». Статьи, заметки, воспоминания

Октябрьская революция коренным образом изменила взгляд на природу искусства, творческая манера Табурина и иллюстрируемые им Лидия Чарская и Александр Круглов в новое время казались излишне слащавыми, «буржуазными» и старомодными, таким образом, творчество художника оказалось прочно забытым. Однако в последнее время вновь наметился интерес к его работам среди филокартистов, ценителей прикладной графики: пригласительных билетов, изобретательных меню, художественных афиш, рисунков на канве, поздравительных адресов и рекламных плакатов. Его открытки экспонировались в «Музее открытки» Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства на выставке старинных открыток «Русская деревня в конце XIX — начале XX века» наряду с работами А. М. Васнецова, Б. М. Кустодиева, И. А. Шарлеманя, Н. П. Богданова-Бельского. Не обходятся без упоминаний Владимира Табурина и историки отечественной рекламы.